Красота нашего непостоянства

После прошлогодней операции на сердце я похудела, ежедневно занимаюсь спортом, энергична и дальновидна. Несколько недель назад, тренируясь с тренером, я выполнил полные приседания на балансировочном мяче, о чем даже не подозревал, что смогу это сделать. Я был очень доволен собой в тот день.

На следующий день, возможно, потому, что я все еще был доволен собой, я перегрузил тренажер для жима ногами и начал тянуть мышцы бедра. Около 24 часов мне было больно, я едва мог ковылять и не мог заснуть. После дня приема тайленола и льда каждые четыре часа я стал мобильным и смог свести хромоту к минимуму.

На следующий день я пошел на наш Фермерский рынок, где всегда собирается кружок местных акустических музыкантов. Я стоял позади скрипача, ел пинту свежесобранной клубники, слушал пение и инструменты. Но я не мог слышать скрипку и задавался вопросом, что с ней не так. Я прошел половину круга лицом к скрипачу и, сделав это, понял, что забыл надеть слуховой аппарат. Со скрипкой все в порядке, только я.

Подтянутые мышцы. Потеря слуха. Операция на сердце. Возможно, болезнь Паркинсона, или инсульт, или поскользнулся и упал? Изменения неизбежны с возрастом. Как и возможности, если мы им позволим. У нас есть выбор, как реагировать на неизбежные изменения. Вы когда-нибудь задумывались о том, как вы на самом деле меняетесь с возрастом или даже о том, как вы будете выглядеть? На вас влияет социальное давление, заставляющее «выглядеть» определенным образом, или ваша собственная бессознательная предвзятость, когда вы боитесь стареть? Видите ли вы, кем вы становитесь с возрастом?

С возрастом я все больше осознаю, что внешность часто не такая, какой кажется. Я писал о том времени, когда понял, что старик, которого я увидел через дорогу, идущий медленно, осторожно, с тростью, сгорбленный и трясущийся, вероятно, не был тем самым старым и очень заезжим человеком, которым я был. судя о них. Вероятно, этот человек не всегда выглядел так и, вполне возможно, был очень творческим и очень живым — а может быть, и есть до сих пор. Большую часть своей жизни я судил других и себя на основе своих бессознательных предубеждений, включая эйджизм.

Поэт Дэвид Уайт писал о том, что единственный выбор, который у нас есть, когда мы стареем, — это то, как мы справляемся со своей уязвимостью, как мы становимся больше, смелее и сострадательнее благодаря нашей близости с исчезновением. Можем ли мы смириться с нашим неизбежным исчезновением?

Можем ли мы оценить красоту нашего непостоянства?

Пытаясь стареть намеренно, я осознаю, что не катастрофизирую свои неизбежные изменения. Я стараюсь не винить себя за то, что старею. Я стараюсь спокойно относиться к своим изменениям, какими бы они ни были. И я стараюсь не принимать вещи как должное.

Я не знаю, какими будут все мои изменения, но они будут одновременно пугать и радовать меня, одновременно беспокоить и удивлять. И это нормально. Это значит быть живым… или, может быть, мне следует просто сказать, что это жизнь.